ГЛАВА ПЕРВАЯ

        Я стоял на скале. Мне нравилось это место, тут я был почти всегда один на один с мыслями. Эту скалу считали проклятой, а я не считал ее проклятой. Не считал. Я не верил в предрассудки, я не любил общество. Был один такой же, как я, и только с ним я и общался. Ну, и с клиентами своими, конечно. Хотя это так. Кого, где и сколько. А сейчас… Я стоял на скале, смотря на луну. У меня была специфическая внешность, а про характер можно и вообще молчать. Я – высокий парень, мой рост – 193 см. Никто не может сказать, что я очень силен, когда видят меня впервые. Но ошибаются все, конечно. Под моей не бледной, но и не загорелой кожей не перекатываются бугры мышц, и я не широк в плечах. Хотя руки у меня достаточно сильные. Гибкий, изворотливый, как змея, я ценю, прежде всего, скорость и ловкость, а не силу.  Правильная осанка и благородная стать – последнее, что «осталось» от аристократии. Лицо у меня овальной формы, чистое, с изящными и плавными чертами. Правильной формы нос, тонкие, бледно-розовые губы, на которых почти всегда играет издевательская усмешка. Черты лица властные, видно, что я не из простой семьи. Глаза раскосые, серебряного цвета, который отливает сталью, всегда холодные и непроницательные. Волосы седого, именно седого цвета, однако почти что все думают, что они серебристые, до подбородка, прямые, а челка закрывает правую часть лица. Правильно формы относительно тонкие седые брови. Сильная шея, такие же сильные плечи, спина. Нельзя сказать, что широкая грудь, но и не узкая. На спине – на лопатках два тонких неровных шрама. Руки сильные, относительно узкие ладони с длинными гибкими пальцами. Длинные ноги. Тело сильное, гибкое. Я одевался обычно в черное, чтобы быть не очень заметным. Обычная рубашка темного цвета, такие же штаны. Поверх этого – кожаный жилет и полупоножи, которые закрывали заднюю часть ног и соединялись ремнями впереди, широкие от колен, почему и развиваются при ходьбе.. Спина была перетянута двумя ремнями, как и грудь. Высокие, чуть выше колен сапоги  под полупоножами. И я стоял на краю скалы, смотря в темную воду. Соленый воздух придавал какую-то горчинку. Я вздохнул и выдохнул. Рядом стоял мотоцикл, массивный, черный. Он развивал огромную скорость. У мото  возле руля есть два как бы сложенных крыла –  во–первых это защита для ног, во – вторых, там хранились два моих меча. За сапогами был пистолет с глушителем и кинжал. Я был странным парнем, сиротой, не имеющим прошлого. У меня по всему миру братья и сестры, которых остались единицы. С одним из братьев я когда-то сражался плечом к плечу, пока Судьба не растащила нас по разным углам. Я стоял на скале, прикрыв глаза и прикусив нижнюю губу. Воспоминания, воспоминания…

-Кто он? – спросил какой-то черноволосый и светлоглазый человек, подходящий к хозяину конюшни и кивающий в сторону маленького мальчика, который чистил лошадь.
-Он? Он сирота, причем сирота, полностью обезумевший от потери родителей. Считает луну матерью. Планету, представляешь? – хмыкнул хозяин.
-И зачем он тебе?
-Ест не много, спит рядом с лошадьми, а работает получше моих увальней.
Мальчик, чистивший гнедую кобылу, ничего не показывал собой, только тонкие губы искривились в какой-то усмешке. Ему было на вид девять-десять лет, не больше. Серебряные глаза опасно сверкали, даже сейчас с них можно было различить что-то… Необычное. Человек покосился сначала на хозяина, потом на мальчика, а потом просто махнул рукой, пошел дальше осматривать лошадей. Откуда-то из темноты вышел парень. Ему лет пятнадцать тогда на вид было. Высокий, хорошо сложенный. Волосы были прямыми, черными, как смоль, до плеч, а непослушная челка закрывала по лица. Зато глаза так же странно сверкали. Странные глаза, пронзительно – голубые, с вертикальными зрачками, как у кошек. Одет в черный костюм, да и красный рваный плащ, на поясе ножны с двумя клинками.
-Вот я тебя и нашел, Брат, - сказал он, посмотрев на мальчика, но, не увидев никакой реакции со стороны последнего, нахмурился, сведя черные брови на переносице, и чуть повысил голос, - Дэйлат…
Мальчик повернулся, и ухмыльнулся. Совсем не детская, такая, ухмылка.
-Я ждал тебя, Брат, - пожал плечами седоволосый мальчишка.
-Именно меня или кого-то иного? – ухмыльнулся парень.
-Именно тебя, Анлас… - хмыкнул мальчишка.
-Идем, Сентябрь, идем.
И взяв Дэя за плечо, Анлас, прозванный Апрелем, пошел прочь из конюшни.

   Анлас… Только я знал его настоящее имя. Ну и Мать, конечно. Меня считали безумным, и мне было плевать на все вокруг. Я склонил голову набок, смотря куда-то вдаль, в море… Как обычно, тьфу, уже дурная привычка. Седые волосы рассыпались по плечу, челка полностью закрыла правую часть лица. Я смотрел на море, на горизонт. Наверное, где-то далеко во мне скрыт романтик. Где-то далеко… Очень далеко.
   Я развернулся и снял мотоцикл с ножки, сел, положив обе руки под «крылья», оттуда управляя огромной, и казалось, массивной машиной. Мотоцикл тихо заурчал, развернулся и поехал, набирая огромную скорость.
  Ехать быстро мне не хотелось, 200 км в час мне хватало с головой. Ветер свистел в ушах, развивал волосы. Одев очки, я спокойно смотрел вперед, держа правую руку рядом с кнопкой, которая «открывала крылья», давая возможность достать клинки быстро и неожиданно. Впереди замаячило черное пятно среди этого пустынного поля. Это черное пятно – пепельный лес, который полностью оправдывает свое название. Я снизил скорость мотоцикла и медленно въехал в лес.
   На земле лежал толстый слой сажи и пепла, почти по щиколотку человеку. На пепле были видны следы копыт – парнокопытные, как у коров. Я знал, что это за существа и, если честно, не горел особым желанием встретится с ними. Деревья были высокими, толстыми, в обхват рослого  мужчины с довольно длинными руками. Черные стволы навивали какую-то тоску, на ветках, почерневших от сажи, были листья – черные, с обожженными концами… Ветки обвивались друг с другом наверху, создавая своеобразный купол и не давая пути солнечным лучам. Где-то справа доносился всхрап, глухие удары. Только в этом лесу обитали пепельные единороги. Огромные, под два с половиной метра в холке, поджарые и изящные, с первого раза даже могут показаться хрупкими.  Невероятно быстрые и сильные, эти единороги обладали смольно-черной шерстью, пепельного цвета гривой и львиного хвоста с пепельным кончиком. Острые зубы с ярко выраженными клыками, парные копыта, длинный, очень длинный, узкий завитой рог. Эти единороги мало того, что развивают огромную скорость, им ничего не стоит пробить рогом бетонную стену. И да, они отличались от всех единорогов излишней агрессивностью и мстительностью. Вот, в прочем, почему я и не хотел встречаться  с пепельными единорогами. Мотор мото глухо урчал, а  я медленно продвигался вперед, вглядываясь в полумрак, что царил в этом лесу. На губах не было привычной ухмылки – меня редко можно было застать в столь напряженной и сосредоточенной ситуации. Уже забрезжил свет меж веток деревьев…
   …Но, как обычно, по закону подлости, дорогу мне преградил пепельные единорог. Огромный зверь смотрел на меня своими бездонными черными глазами, помахивая из стороны в сторону львиным хвостом. Он недовольно косился на мой мотоцикл, прижимал изящные уши. Я уже готов был нажать на кнопку и достать клинки. Но единорог стал подходить ко мне, не напрягаясь, не боясь. Его черный рог загадочно переливался синим. Он остановился на расстоянии двух метров от меня, уставившись на меня черными глазами. Я заглушил мотор и поджал губы. Единорог подошел ближе, чуть повернул голову, чтобы не проткнуть меня своим рогом. Я вытянул руку, обтянутую черной перчаткой без пальцев и погладил шелковистую шерсть животного. Единорог прикрыл глаза и смотрел на меня как-то спокойно. Я ногой поставил мотоцикл на ножку и осторожно слез с него, не делая резких движений. Единорог фыркнул и закинул голову, потом опять подставил мне морду. Я пожал плечами и почесал ему между ноздрями. Единорог приподнял верхнюю губу, показывая ряд совсем не лошадиных зубов. Я вздохнул. Схватился за загривок рукой и взлетел на спину огромного единорога. Тот словно ухмыльнулся и пошел неторопливым шагом, потом поднялся в рысь, а потом и в галоп. Скорость он развивал просто невообразимую – ветер так свистел в ушах, что я не слышал вообще ничего. Намертво вцепившись в загривок единорога, сжав его бока ногами,  я еще пытался что-то рассмотреть вокруг, но все как будто плыло. Расплывалось. Я видел, как успевали мелькать деревья пепельного леса, но вскоре они сменились степью. По правую руку тянулась огромная степь, по левую – цепочка темных гор. Я не успевал следить, куда уводит меня единорог. Я думал только об одном – как бы удержатся на нем и не переломать себе все кости. Странно, но он не вытягивал шею, похоже, он вообще никак не напрягался. Единорог просто бежал, спокойно перебирая длинными, тонкими ногами. Пыль и трава, клоки земли вырывались из-под парных копыт, и я хмыкнул, представив, с какой силой все-таки он отталкивается от земли. Но движения были легкими, быстрыми, красивыми, изящными. Ухмыльнувшись себе же, я едва было не отпустил гриву единорога, но сильнее сжал в руке клок пепельной гривы и сжал ногами бока коня. Тот недовольно фыркнул.
   Единорог начал сбавлять скорость, и я посмотрел, где мы оказались. Он спокойно шел по лесу. Откуда он вообще взял нормальный лес?.. Их уже давно нет тут. Давно в нашем мире нет нормальных лесов. Только мертвые, вот и все. А тут… Все живое… Я хмыкнул. Единорог обошел озеро, и только сейчас я увидел маленький деревянный домик, стоящий на берегу озера, большого, чистого озера… Кристально-чистого озера… Я сполз (именно сполз) со спины единорога, и он весьма настойчиво подтолкнул меня к деревянной двери домика. Я, не очень заинтересованный в том, чтобы быть насаженным на рог этого пепельного единорога, подошел к двери.
   Внутри домик был достаточно уютным, аккуратным, состоящим из двух комнат. Та, где я сейчас находился, была гостиная и столовая в одночасье, а за деревянной дверкой, была, как я мог предположить, спальня. Эта комната, где я был, была уютной, довольно маленькой, но я не сказал бы, что тесной. Все комната была освещена тусклым голубым светом, мягким и приятным…  На стенах висели тонкие гобелены, со странными изображениями. Вот, первый – на нем изображен пепельный единорог, на котором сидит парень. Оу! Стоп! А следующие гобелены были… пустыми. Просто темная ткань… На полу лежал огромный ковер с длинным ворсом цвета ночного неба, по которому были рассыпаны звезды. Стены закрывали шкафы с книгами. С бесчисленным количеством книг… Посередине комнатки стоял хороший дубовый стол и четыре стула, а возле камина, в углу – два кресла, оба мягких, с высокой спинкой. Одно не пустовало.
   -Садись, - услышал я довольно низкий голос, и сел в кресло, сумев разглядеть своего собеседника.
  Не высокий, бледный и коренастый мужчина средних лет. Черты лица слегка угловатые, но это ему даже шло. Острый подбородок, высокий лоб. Раскосые глаза сине-зеленого цвета с вертикальными зрачками, как у кошки. Длинные, очень длинные, до колен, не меньше, волосы снежно – белого цвета. Сильного и крепкого телосложения. Одет в черную рубашку, черные штаны и высокие сапоги. На руках перчатки, поверх всего – серое пальто. Он смотрел в огонь, ухмыляясь тонкими губами.
-Вот ты и тут, Дэйлат.
-Ты знаешь мое имя? – седые брови поползли вверх, я уставился на мужчину.
-Конечно, я многое, что знаю.
-Например? – я недоверчиво сощурил серебряные глаза.
-Не время, сейчас не время для глупых вопросов, Сентябрь. Знай, что очередной заказ, будь он легким или трудным, может погубить тебя, столкнуть лицом к лицу с такой опасностью, которая тебе даже и не снилась. Ты будешь стоять на пересечении двух дорог, одна будет вести в Бездну,  но ты останешься при своем мнении. Вторая – будет вести в Рай, но разве тебе нужен рай без Луны? Кстати о Луне. Та, которую ты называешь Матерью, здесь в этом мире, где-то в человеческом, обычном обличье. Она сама не знает, что она – Луна. Ничем не примечательная девушка, но ее способности проявляются в полное лунное затмение. Если она справляется с самой собой, ее забирает Небо к себе, на Небеса. Если нет – она гибнет, и приходит новая Мать. Твоя Мать еще жива, но никто не знает, что с ней случится в полное затмение луны. Пока ты можешь только надеется, что она выживет. Многое в судьбе Матери зависит от Детей – они должны оставаться самими собой, ни в коем случае не подстраиваться под других. Сейчас выжившие Дети готовы перегрызть друг другу глотки за право быть рядом с Матерью. Она одна, едина, только всегда берет разные обличья. А отцы детей могут быть самыми разными: от богов до простых людей. Ты рожден  от Луны и Павшего Ангела. Ангел силен, но он проклят. А что за проклятье, я тебе пока не скажу. Ты сейчас  находишься в месте, которое скрыто для глаз всех, кто не является Детьми. Но и Детям очень трудно обнаружить это место – Лес Судьбы с Источником Жизни.
-Значит, это озеро и есть Источник?.. – тихо спросил я, не веря своим ушам.
-Догадливый мальчишка. Запомни одно – если прольется кровь Брата, то Луна окрасится алым, а Небо станет белым… Крысы станут крылатыми,  а Птицы будут лишены крыльев. Люби и не смей недооценивать врага, потому что это может убить тебя. Следуй зову сердца – и оно направит тебя на правильный путь. Выбирай дорогу тщательно: лучше выбрать дорогу длинную и извилистую, чем короткую и прямую. Помни, что ты Сын Луны, и никогда не забывай, кто ты на самом деле. Не «светись» и не показывай, что умеешь. Лучше создай впечатление полного идиота, убивай быстро и тихо. И, может быть, у тебя появиться шанс выжить.
-Кто ты? – нахмурился я, но он только улыбнулся.
-Ты знаешь, трудно быть Падшим Ангелом… - последнее слово, которое он сказал, после «Ангелом», я не услышал.
   Все поплыло перед глазами, затуманиваясь не ясной голубоватой дымкой, постепенно меняя цвет. Дымка, уже почти белая, кружилась вокруг меня, закрывая от глаз странного мужчину и место. Черт, а я ведь нашел Источник… И где он находится, я не мог теперь сказать. Она кружилась, медленно, завораживающе, окутывая тело, как удав, становилась какого-то мутного цвета, от белого, все темнела и темнела. И вот, она стала пепельно-черной, и мне показалось, что меня ударили чем-то тяжелым по затылку. По крайней мере, все вокруг меня погасло, выбили из легких воздух, заставив меня упасть в Небытие.

***
   Я лежал на чем-то мягком и теплом. Щека почему-то отдавала жгучей болью. Веки, отяжелевшие от чего-то, не хотели открываться. Я с трудом пододвинул руку к лицо и провел по глазам. Тяжесть куда-то пропала, а я открыл глаза. Все тот же пепельный лес, и я лежу на земле, весь в саже и пепле. Видимо, сейчас я больше был похож на темного эльфа, с такой же пепельно-черной кожей… Ухмыльнувшись своим мыслям, я приподнялся на локтях. Все тело гудело и отчаянно просило отдыха. Каждая мышца дрожала и отказывалась работать. Я ухмыльнулся, подумав, что было ли это сон, или реальность?.. В ушах гудело, я поморщился, когда попытался встать. Такое ощущение, что меня переехало что-то очень тяжелое. Или… Я упал со спины пепельного единорога. Я, почему-то подозревал именно последнее. Тихо зарычав, я поднялся на ноги, и застонал от боли. Я обернулся – мотоцикл стоял все тут же. Я с трудом сел на него и просунул руки под «крылья», активизируя машину. Он приветственно зарычал, и я, слегка улыбнувшись, поехал вперед – прочь из пепельного леса, в раздумьях: что же все-таки это было – реальность, которая казалась мне сном, или наоборот?..

Осколок
гаг... еще не мастер, но стремлюсь...=) вторая часть такая культурная пока что выходит...))

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Белесый ткнулся носом в мою щеку. Я проснулся и привстал на локтях. Второй день в пути. Только светало, и горизонт пылал золотым пламенем восходящего солнца. Я встал, посмотрев вокруг. Осень… Начиналась осень, мое время года. Но, почему-то мне было не весело, а только пустота, раскалывающаяся голова… Я вздохнул, сел на мотоцикл, свернув и упаковав свои вещи. Щенок быстро запрыгнул в мешок, который был у меня на боку. Я завел мотор и поехал дальше.
  За два дня я успел проехать приличное расстояние. Сейчас бескрайняя равнина тянулась вперед… Мертвая равнина, как выжженная, мертвая… И так было все. После прихода Апокалипсиса, тут стало все именно так. Пыль и комья земли вылетали из-под шин мотоцикла, двести километров в час мне вполне хватало, хоть из мото можно было выжать намного больше. Белесый завозился в сумке. Я остановил мотоцикл и поставив его на ножку, посмотрел на волка, который что-то держал в зубах. Я нахмурился и взял проводок от наушников в руку, вытянул из сумки плеер с дисками. Я горько усмехнулся и перебрал диски, думая, как он сюда мог попасть. «Линда». Давно… Я не слушал музыки, очень давно. Вставив в плеер диск, я включил его, засунул в уши наушники, и опять поехал. Играла песня «Цепи и Кольца», Линды…

ПОД ЗАВАЛАМИ В ТЁПЛЫХ СОМНЕНИЯХ
РИСОВАЛА ТВОИ ОТКРОВЕНИЯ
В ИЕРОГЛИФАХ,
В СТРОГИХ СТОЛБИКАХ.

ЦЕЛОВАЛА В ЛАДОНИ ЖЕЛАНИЯ,
ТАНЦЕВАЛА НА ВОЗДУХЕ РАНЕНОМ
В ПЕРЛАМУТРОВОМ
НЕБЕ УТРЕННЕМ.

ЛЁД ТАМ, ГДЕ ТРИ ГОДА БЫЛА ВОДА.
ЛЁД ТАМ, ГДЕ ДВА СЕРДЦА СПЛЕТАЛИСЬ

В ЦЕПИ, В  ЦЕПИ И КОЛЬЦА.
ЦЕЛЬСЯ, СТРЕЛЯЙ В МОЁ СОЛНЦЕ,
ДОБИВАЙ МЕНЯ, ЧТОБЫ НЕ БЫЛО БОЛЬШЕ.

  Я не заметил, как стал тихо-тихо подпевать. Эта песня всегда бросала меня в дрожь, впрочем, как и все песни Линды. Вот и сейчас холодок пробежал по спине, меня бросило в пот, но я побледнел, руки начали «гореть».

В ЦЕПИ, В ЦЕПИ И КОЛЬЦА.
ЦЕЛЬСЯ, СТРЕЛЯЙ В МОЁ СОЛНЦЕ,
ДОБИВАЙ МЕНЯ, ЧТОБЫ СОВСЕМ НЕ СТАЛО БОЛЬШЕ.

  -Целься, стреляй в мое солнце…
Я поднял глаза к Небу и посмотрел на Солнце – не моргая, спокойно посмотрел, даже не щурясь. Мне было не зачем – мой дядя, Солнце, брат моей Матери… Я усмехнулся, и опять посмотрел вперед. Впереди была все та же выжженная прерия, которая, как мне казалось, никогда не кончиться… Почему-то именно песни Линды заставляли меня задуматься, все лия  делаю правильно, прислушаться не к здравому уму, а к сердцу, которое за эти годы очерствело… Песня Линды сменилась песней из старой, очень старой оперы «Нотр-Дам де Пари». Я горько усмехнулся, прибавил скорости. Я не слышал ветра и не видел неба, я смотрел вперед и думал о своем, слушая музыку. Музыка… Ведь только она поддерживала во мне жизнь и заставляла думать. Мои мысли превратились в тесный клубок, который уже было не распутать. Я усмехнулся, смотря на Небо. Веки режут по глазам… Небо бьет в сердце ножом. Опять, снова, еще раз.
  Белесый завозился в сумке, и я, с тихим рычанием остановил мотоцикл и поставил его на ножку, выпрямился и достал волчонка из сумки. И, собственно говоря, оцепенел. В моих руках был уже не щенок, а молодой волк, который уже прилично весил, и был побольше ростом, довольно – таки побольше… Я опустил его на землю. Белесый отряхнулся и посмотрел на меня серебряными глазами, как будто выжидая моей реакции. Я только с ухмылкой покачал головой.
-Мне нечего сказать, - развел руками я и невинно улыбнулся.
Белесый разочарованно зевнул, и покосился на мой мотоцикл. Опять ухмылка, я просунул руки под крылья и завел мотор, разгоняя мото. Волк спокойно бежал рядом, явно не напрягаясь. Я решил посмотреть, сколько он протянет – и поднял скорость до двухсот километров в час. Волк бежал все так же свободно, успевая на ходу зевать и трясти головой, всем своим видом показывая, что ему скучно, как никогда. Если ехать такими темпами, то я мог бы добраться до своего старого дружка и разузнать побольше о своей цели в довольно большом городе, вторым по счету – Виттаре. Мне это было выгодно. Мой друг – бывший вор, сейчас информатор и владелец весьма большой гостиницы. А это весьма хорошо. А если повезет, через месяц я доберусь до Анкора – портового города и оплыву на корабле в Ниарам. Потому как если ехать по суше – это нужно преодолеть горы и тундры. А оно мне надо? Нет.
Я ухмыльнулся своим мыслям и посмотрел на волка. Он бежал, выкидывая лапы вперед, матово-черная шкура отливала серебром, а седая морда и стрелка вдоль спины отливали сталью, самой настоящей, холодной сталью. Блестели серебряные глаза, уши были прижаты  голове. Я ухмыльнулся, остановив мотоцикл возле какой-то рощицы. Небо затянуло тучами.
-Ты хочешь ехать в дождь? Я не очень. Я не очень люблю дождь в конце осени, - пожал плечами я, осматривая кроны деревьев. Защитят, но не так, как хотелось бы. Я залез в сумку и вытащил палатку. Установив ее на земле, я плотно закрыл бока, чтобы ветер и дождь не попали во внутрь. Хорошо и прочно установив ее, я еще раз все проверил, достал из своей зачарованной сумки плотное одеяло и еще одно, большую толстую книгу в черном переплете и небольшую подушку. Кинув все это, сумку в придачу во внутрь,   я посмотрел по сторонам, выискивая глазами черную тень. Волк показался из сумрака деревьев, с окровавленной мордой.
-Ты уже перекусил? Отлично, только кровь смой.
Белесый поджал хвост и затрусил к небольшому ручью неподалеку. Я зашел во внутрь палатки и только сел, зажег лампу, как в палатку вошел Белесый. Пришлось встать и закрыть вход, опять же, чтобы дождь и ветер не попал внутрь. Волк лег чуть дальше от моей сымитированной кровати, видимо, твердо решив заснуть. Я улыбнулся и лег на одеяло, взяв на колени книгу в черном переплете. Посмотрев на странные серебряные руны, я начал копаться в памяти – где-то я  их уже видел… Я усмехнулся, открыв книгу. Осторожно переворачивая пожелтевшие страницы, я смотрел на аккуратные буквы, выведенные черными чернилами. Хроника. Хроника нашего мира. Она записана здесь, я пытался, уже не первый год пытался найти причину апокалипсиса на земле. Я хотел найти Источник и, наконец, воссоединиться с Матерью…
Я перевернул страницу.
  «Четвертая неделя Серого Месяца.
Сегодня произошло лунное затмение – астроном сказал, что это может привести к катастрофе. Король не послушал и махнул на это рукой, отмахнувшись от встревоженного астронома двумя словами. Зря он не прислушался к словам подопечного: на следующем закате на горизонте появилась черно – серебряная полоса. Войско Каллинамра  приближалось к столице Ниарама. Смешалось черное с серебром и красное с черным, превратившись в странную гамму. Знамя Ниарама – красный ворон на черном поле – поспешно удалялось под стены, а знамя Каллинамра – серебряная крыса на черной скале, отходило назад, все быстрее и быстрее. Изрядно потрепав Ниарам войско врагов двинулось назад».
Я нахмурился. Я об этом не знал… Об этом я не знал. Никогда не слышал ничего более странного. Посмотрев еще раз на ветхую страницу, впившись взглядом в черные буквы, я прикусил нижнюю губу и перевернул страницу еще раз.
  «Третья неделя Потерянного Времени.
На горизонте, в нашей столице появился странный человек – высокий, с длинными белыми волосами, и зелено-голубыми глазами. Он въехал в столицу на пегом коне с голубыми глазами, что вызвало у народа множество возражений. Он запросил аудиенции у короля – и тот его принял. Представившись следопытом (а имя он так и не назвал), Седой Всадник вступил на службу к королю Каллинамра, поручившись найти Источник Жизни. Он был не изведан и не найден. Но все знали, что красоту и жизнь в нашем мире поддерживает именно Источник. Седой Всадник ушел один, и вернулся через три года, с флягой, наполненной кристально – прозрачной водой. Он попросил два цветка, которые ему незамедлительно принесли. На один, увядший, он капнул из фляги. Одна капля – и цветок ожил, разогнулся и зацвел. Второй же, нормальный цветок, ждала иная судьба. Достав из сумки другую флягу, он капнул на цветок – тот в миг увял и рассыпался. А Седой Всадник лишь усмехнулся. «Вот. В этой фляге – Живая Вода. В этой же – Мертвая. Обе они из Источника. Я был у него, но я не скажу, где он находиться. За время пребывания у священного места, я раскрыл свои способности и узнал долю мира. Больше ничего я вам не скажу», - сказал он и просто исчез, растворившись седой дымкой в воздухе. Все запомнили его улыбку – скорее, ухмылку.… Но никто из живых так не улыбаться».
Нет, а вот это мне уже не нравилось. Очень не нравилось. Я видел его. Я видел это «Всадника». Но… Сколько же ему? Я видел его во снах, потом просыпался в холодном поту, перегруженный безумными мыслями. Я решил, что на сегодня хватит. Бережно положив книгу обратно в сумку, я лег, и заснул под шепот идущего дождя, скатывающегося по стенам палатки…

***

  Он шел к домику четким, размеренным шагом прирожденного полководца. Главнокомандующий армии Ниарама – правая рука короля. Он был высок, очень хорошо сложен, хоть и не массивен, как танк. Сильные руки, длинные ноги, четкие, немного угловатые черты лица. Тонкие бледно-розовые губы, сейчас плотно стиснутые. Вертикальные зрачки пронзительно-голубых, опасно сверкающих глаз, черные, короткие, в хаотическом порядке разбросанные, взъерошенные волосы. Одет он был в кожаный доспех, поверх него – черный плащ, на котором изображен красный ворон. На поясе – ножны с двумя клинками и маска… Рядом шагал огромный рыжий волк с голубыми глазами.
Парень остановился рядом с дверью, вздохнул и открыл ее, зайдя в полумрак комнаты. Сел в кресло перед камином, посмотрев на своего собеседника. Мужчина ухмыльнулся, смотря на парня.
-И ты тоже пришел… Что за времена пошли?..
-Я не для того здесь, - коротко сказал парень.
-Конечно не для того. Я знаю ответ на твой вопрос, но зачем мне на него отвечать? – мужчина сверкнул зелено-синими глазами.
-Ты хочешь еще одного апокалипсиса?
-Мне все равно.
-Как ты можешь так говорить?! – парень подскочил, но тут же сел, усмиренный взглядом мужчины.
-Сядь и успокойся.
-Кто он? Скажи мне!
-Нет.
-Почему? – парень взвыл, впившись взглядом пылающих глаз в мужчину.
Тот спокойно посмотрел юному полководцу в глаза и улыбнулся.
-Меньше нервов – больше дел, мой дорогой сын.
-Отец… - юноша стал на колени перед мужчиной и склонил голову, - Это всего лишь сон. Я не хочу его терять!.. Я с ним вырос… Скажи… Кто он?..
-Не могу. У вас другая судьба.
Парень встал и посмотрел на отца. Тот слегка улыбнулся, посмотрев на него сине – зелеными глазами с такими же вертикальными глазами, как и у сына. На его тонких губах начала играть усмешка, а в глазах парня – отчаянье.
-Отец…
-Я все сказал.
Парень сцепил зубы, сжал кулаки и вышел из домика, быстро растворяясь в лесу. А мужчина сидел, смотря на пляшущие языки пламени в камине и слушал, про что они поют…

Я не буду больше плакать,
Тихо плакать,
Не поможет это…
Я не буду больше плакать…
Я молчу, ты молчи…

ГЛАВА ПЯТАЯ

  -Кто тебя знает, черт возьми! – фыркнул я, меряя комнату шагами.
Он посмотрел на меня. Во взгляде карих глаз читалась насмешка, которая, казалось, никогда не погаснет. Плавные черты довольно привлекательного лица, тонкий нос, искривленные в усмешке губы. Длинные черные волосы, забранные в хвост, сильные руки, широкие плечи, довольно крепкий, отлично сложенный парень лет двадцати-двадцати двух на вид лет. И огромная ссадина на подбородке. Он сидел, смотря на меня, на то, как я бешусь.
-А у тебя удар сильнее стал, - ухмыльнулся он и поморщился от боли.
Я саркастически фыркнул, и посмотрел на него. Парень встал и подошел ко мне, перехватив за руку.
-Успокойся, ничего катастрофического не случилось.
Я вздохнул и опустился в кресло напротив камина. Он кивнул и подошел к шкафу. Одет он был в черный официальный костюм с белой рубашкой и галстуком – все, как положено. Под пиджаком, это я знал точно, было пару пистолетов, а за туфлей – нож. Бывший убийца, нечего сказать. Достав из шкафа два бокала и белое вино, он разлил его по бокалом, стоящим на столике между двух кресел у камина. Он ухмыльнулся и сел, взяв тот, что был ему ближе.
-Какими судьбами?
-Заказ, - пожал плечами я и взял бокал, пригубил и довольно прикрыл глаза.
-А точнее?
-Генералиссимус Ниарама, правая рука короля.
-Не плохой размах, - иронично заметил мой давний друг.
-Слушай, тебе не надоело издеваться, Пес?
Он только усмехнулся и развел руками.
-Не мы такие – жизнь такая.
-А ну да, я забыл.
-Если серьезно. Мне это не нравиться. Кому мог не угодить правая рука короля? – нахмурился Пес, сведя черные брови на переносице.
Еще один глоток и я посмотрел на друга.
-Угадай. Скорее всего, кому-то из нашей страны. Война не за горами, - я вздохнул,  - А если получиться убрать генералиссимуса армии, которая к нему привыкла и уже не захочет другого, все будет легче. Правильно? Вспыхнет внутренняя война, и даже кровь не прольется. Мой заказчик был весьма расчетлив.
-Правильно, но просто сам факт, что к тебе пришел явно не самый последний человек страны с заказом. Кстати, именно к тебе, а не к Найту, скажем.
-Слушай, не забивай мой мозг окончательно, - я устало вздохнул.
-Иди лучше отдохни, а завтра утром поговорим.
-Ты прав.
Я встал, посмотрел на друга и слегка улыбнулся ему измученной улыбкой. Тот только прищелкнул языком и махнул рукой на меня, мол, иди уже отсюда. Я хмыкнул и вышел из комнаты. Длинный чистый коридор, вдоль которых тянуться двери, двери, двери… Я нашел свою комнату и зашел туда, открыв ее ключом. Закрыв ее на замок, я посмотрел на Белесого, который мило облюбовал мою кровать, подгребши под себя сумку. Я вздохнул и стянул с себя рубашку в грязи и крови, кинув ее на пол. Потом пошел в душ и смысл с себя в основном кровь, которая никак не хотела отлипать от кожи. Одел запасную рубашку и штаны, сел на кровать, тряхнув мокрыми волосами. Капли попали на волка и тот предостерегающе рыкнул.
-Не нравиться? Вот и вали отсюда.
Я спихнул волка с кровати и ухмыльнулся, залез под одеяло и запустил под подушку одну руку. Странное какое-то путешествие. А мальчик этот… Я же провел его до конца, до дома. Ферма у них с родителями не большая, но довольно аккуратная и уютная. Парню отдал обоих кобыл – ему нужнее. И ушли обратно вместе с Псом… Не могу понять, что он там делал, и не хочу знать, что он там делал. Слишком много всего, слишком много мыслей. Я закрыл серебряные глаза и заснул, заснул не очень-то и крепким сном.

Она сидела на краю кровати, слегка изогнув губы в улыбке. Волосы падали на плечи, она силилась что-то увидеть, но не могла. Еще давно глаза затянуло черной лентой слепоты, и сейчас никто не мог увидеть ее седых незрячих глаз. Она погладила его по седым волосам,  а он даже не ощутил этого. Посапывал волк на полу, вздрагивая от малейшего шороха, как и его хозяин. Но она была бесшумной тенью, которая сейчас просто сидела и гладила парня по седым волосам. Дрогнули его брови, он сжал рукой одеяло.
-Мать… - прошептал он во сне и вздрогнул.
Что-то ему снилось, что-то очень не хорошее, на сколько могла судить девушка. Она вздохнула и поднялась, повернула лицо к Луне и опять вздохнула.
И бесшумно, так же бесшумно, как и пришла, вышла из комнаты.

  Я подорвался с кровати. По лицу стекал холодный пот, я, как запуганный зверь, осматривался по сторонам. Ничего. Мне опять она снилась. Мать. Темная фигура, уходящая куда-то вдаль, и я, бегущий, и никак не догоняющий ее. Я взглянул на Луну и тихо взвыл, сердце сжимала холодная лапа. Белесый поднялся и посмотрел на меня. Я только вздохнул и откинул мокрую челку, закинув голову. Черт. Что же это такое… Слишком часто мне начали сниться такие сны, слишком часто в моих глазах можно было увидеть настоящие чувства. Черт. Убийца, у которого все читается по глазам… Бред. Я встряхнул головой. Нельзя больше тут оставаться…
Я встал, заправил постель и достал из сумки костюм. Штаны с клешем, и жилет с серебряной крысой на груди. Оделся, пристегнул к поясу ножны, закинул сумку на плечо. Белесый подошел и ткнулся носом в мою ладонь, перетянутую перчатками «без пальцев». Я усмехнулся, сверкнул серебряными глазами. Они отлили сталью, той сталью, которая была в них пожизненно. Опять душа забилась куда-то в дальний уголок, в темный, я запер ее на замок.  Туда же сложил абсолютно все чувства, кроме ненависти и мстительности, упорства. Белесый как-то опасливо посмотрел на меня, и когда я открыл дверь, посмотрел на него, волк вздрогнул и прошел в коридор. Закрыв дверь, мы спустились по лестнице вниз, но и там нас ждал сюрприз.
-Ну и куда ты собрался посреди ночи? 
-Пес, а че ты тут делаешь?
Он стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку плечом и скрестив руки на животе. Черные волосы разбросаны по плечам, одет в безрукавку и джинсы.
-Гуляю. Я же лунатик, забыл?
-Точно. А если серьезно?
-Что с тобой происходит?
Черт. Вот его особенность – отвечать вопросом на вопрос, или не отвечать вовсе, только испытывать тебя своим чертовым взглядом темных глаз.
-Я не знаю, - честно ответил я.
Он вздохнул и тряхнул черными волосами. 
-Ладно. Идем, я тебе дам лошадь. Ты на мотоцикле не уедешь далеко в такую погоду. Да она и лучше чем-то.
Я пожал плечами, мол, все равно. Мы прошли в конюшню рядом с гостиницей, Пес прошелся по рядам стойл и прищелкнул пальцами. Вывел мне огромного серого жеребца с черной гривой и хвостом и с довольной ухмылкой протянул мне повод.
-На.
Я пожал плечами и вывел коня на улицу, сел в седло. Пес вздохнул и посмотрел на меня, сузив темные глаза.
-Черт, ты не знаешь, на что идешь.
-Знаю, Пес, знаю, - ответил я.
-Если останешься в живых – заглядывай, - хмыкнул друг и посмотрел на волка.
-Ага, обязательно. Спасибо, - я ухмыльнулся и тронул бока коня. Тот зарысил, а Белесый, лизнув Пса в щеку, потрусил за мной.

***

  Он остановил лошадь, натянув ярко-красную ткань повода. К нему подъехал один из трех сотников.
-Ворон, их много.
-Сколько?
-Десять тысяч.
-Замечательно.
Анлас тронул бока лошади, та всхрапнула и рысью направилась в очень узкое ущелье, где бок о бок могло стоять по пятнадцать человек. Он спрыгнул с коня, достал свой длинный меч, сверкнуло лезвие на солнце, и огромный круглый щит.
-Пять десятков конников оставить сзади прикрывать тылы, по сотне лучников и по магу на склоны скал ущелья. Остальным спешиться и занять позицию.
Короткий приказ, и воины без лишних слов начали занимать свои позиции. Анлас вырос на войне. Он был настоящим воином, который знал, что делает. Все эти триста человек были его друзьями, братьями. Отношение было самое, что ни на есть, наилучшее. Он знал каждого в лицо, знал каждого по имени. Он знал всю биографию этих людей – он сам их отбирал в личную гвардию. С этими людьми, выращенными на войне и жестокости, преданности, он провел более шести лет, и уже пятый год они в его личной гвардии. Эти три сотни могли сделать то, что не могли сделать тысячи. Эти три сотни спасли город, эти три сотни были теми, кого называли Обреченными. Построение их отряда было неповторимым – при сомкнутых рядах оно напоминало два крыла. Главным оружием у этих людей было доверие. Один прикрывал другого, пока второй оставлял после себя кучу трупов. У них было свое неповторимое снаряжение: например, длинный клинок из сверх прочной стали, обоюдоострые, и самое странное – что они были очень легкими и их лезвие достигало трех метров. Огромный круглый щит, сделанный по рассказам древности, из той же высокопрочной стали, что и клинки. От этих щитов рикошетом отскакивали пули, не пробивали и стрелы, ломались мечи и копья. Их считали отставшими от жизни – а этим воинам было плевать, что о них думают. Они готовы были пойти за своего командира в Ад. Они были готовы умереть за своего командира, друга, брата. Так же, как и генералиссимус был готов пойти за них. Эти люди забыли, что такое страх, что такое отчаянье, они почти не чувствовали боли, их было не запугать численностью либо какими-то действиями. Говорили, что пойти против армии Каллинамра мог только безумец. Армия этого королевства насчитывала более миллиарда человек. Ниарам был последней страной, кто сопротивлялся Каллинамру. Сильная страна со своенравными жителями, Ниарам всегда был свободен, и всегда слишком дорого ценил свою свободу. Слишком дорого. Жизнь, они были готовы отдать жизнь за ближнего, за свободу, за страну. За своих женщин и детей, мужчины этой страны были бесстрашными и безумными, а женщины – волевыми и гордыми. Воины снегов, воины ветра и свободы. Воины – птицы.
Анлас невольно улыбнулся, увидев, как его воины смыкают ряды в узком ущелье. Одно место впереди было свободно. Пройдя к тому месту, он встал на одно колено, закрыв щитом себя и половину его ближнего воина.
-Знаешь, Ворон, у них ведь есть стрелы, - сказал воин. 
-И? – приподнял бровь Анлас.
-Много стрел.
Поняв, в какую сторону косит парень, Анлас как-то злобно оскалился, прислушиваясь к дрожащей земле – вражеские воины были рядом.
-Значит, мы будем сражаться в тени.

***
Я приостановил коня и посмотрел куда-то на север. Там, где шли снега в Ниараме… Я усмехнулся, спрыгнул с седла и пошел по направлению к кораблю, стоящему на причале. Корабли были бронированными, но все равно люди возвращались в прошлое… Я усмехнулся, посмотрев на это. Подойдя к капитану, я молча протянул три золотых. Золото было довольно ценным, и я заплатил за лошадь, за себя и за волка. Тот без вопросов пропустил меня на судно. Я оставил коня в «конюшне» на попечение мальчишке – конюху, а с Белесым поднялся и нашел какую-то свободную каюту. Лег на койку, прикрыв глаза. Болела каждая мышца – я не привык ездить на лошадях. Хотя уже сейчас весьма сносно держусь в седле. Я ухмыльнулся, и посмотрел на Белесого. Тот залез ко мне на койку и улегся под стенкой. Я улыбнулся и потрепал  его по шерсти. Но почему-то не было настроения. Вообще. Мысли терзали меня…
  Терзали, разрывая тело. Я попытался выкинуть то чувство, которое продолжало стучать мыслью «сейчас что-то случиться» в голову. Я обхватил голову плечами, тихо зарычал и вышел из каюты, на свежий воздух. Корабль только что тронулся, разрезая пронзительно-голубую гладь воды. Снег продолжал идти, и работало несколько человек, расчищая палубу. Я невольно улыбнулся, когда снежинка упала на щеку и тут же растаяла, скатившись прозрачной слезой по коже. И все же, мысль: «Сейчас что-то случиться», продолжала тупо стучать в голову. И это заставило меня обернуться.
Впрочем, это «что-то» таки случилось.

***
-Щиты вверх!
Команда, которая не была незамедлительно исполнена. Вверху на скалах лучники из его отряда продолжали сыпать стрелами, а маги только и успевали ставить новые защитные барьеры. Сзади раздавались приглушенные команды. Анлас вскинул щит над головой, тут же спереди его закрыл щит другого, и так произошло со всеми рядами. Стрелы смертоносным дождем падали на щиты, отскакивали, ломались, оставляя там небольшие царапины. Его воины застыли, закрывая друг друга огромными и довольно тяжелыми щитами с маской безразличия на лице. Ровно дыхание, спокойствие – эти люди не знали, что такое страх. Они всегда бесстрашно шли в бой, и один такой солдат стоил тысячи каких-то других. Люди, которые с детства обучались военному искусству...
Впереди замаячило черное море армии Каллинамра. Черная с серебром волна, которая неумолимо приближалась. Впереди бежали воины – пехотинцы, сзади стояли конники, но они только стояли, не спеша идти в бой.
-Опустить щиты, - тихо, но твердо сказал Анлас.

***
Я пригнулся и отскочил в сторону, выхватывая мечи из ножен  и изучая это. Передо мной стоял какой-то очень высокий, грузный противник. Откуда он взялся? Я не знаю. Выше меня почти на две головы, с бледной-бледной кожей, как мел, налитыми кровью маленькими глазками. Грузный, зубы забором, гнилые. Руки и ноги – это стволы обычных деревьев, а дуб по сравнению с туловищем не идет в сравнение. В руках по два топора. Лысый, с разорванной кожей на лбу. В груди как будто застрял клинок – небольшое такое выступление. Я поморщился от такого зрелища и еще раз отскочил назад, избегая огромных тупых топоров. Оно развернулось и еще раз замахнулось топорами, а я поднырнул по него и полоснул клинками по белой коже.
  Я вскрикнул, когда черная кровь прыснула мне не руку. Вскрикнул, и покатился по палубе. В ужасе бегали люди, а я ошалело уставился на свою руку. Черт! Черная кровь шипела на коже, разъедала ее… Яд. Весело ведь, когда у твоего врага вместо крови яд, правда? А вот мне не было весело. Прыгнув в сторону, я пригнулся – топоры просвистели над ухом, а я вынужден был еще и упасть на палубу, и откатится  в сторону, чтобы огромный топор не разрубил мои кости напополам. Топор пробил палубу, и внизу беспокойно взвизгнула лошадь. Щепки летели в разные стороны. Опять замедлилось время, опять поблекли цвета, я рванул к монстру и начал разрисовывать его спину кровавыми узорами. Я успел отскочить, когда зверь повернулся ко мне и замахнулся топором – благо, я сумел для себя замедлить время…Либо…  Я зарычал, кинулся на него, и вогнал один клинок в тело, вторым снеся голову, и упал на палубу без сил, вместе с трупом. Время вернулось в свою колею, а я схватился за плечо, которое буквально было разорвано упавшим топором…

***

Кто-то засмеялся, сверкнув белыми зубами.
-А ты был прав, Ворон, прав! Мы будем сражаться в тени!
Анлас криво ухмыльнулся, посмотрев на горизонт. Совсем уже рядом. Он вставил меч между щитами и взял упор на землю.
-На изготовку.
Все воины повторили его движение, выдвинув длинные мечи в проемы между щитами. И на всех лицах играла усмешка. Черная с серебром волна накатила на них, оттесняя назад.
-Держать строй! – отдал приказ Анлас и надавил на щит, - Держать строй! Ну, это все, на что вы способны?!
Он выглянул из-за широкого щита и проткнул глотку ближайшему солдату, тот упал. Синхронно выдвигались клинки, быстро, смертоносно и далеко. Одинаково, и враги шли на них, не понимая, что напорется на клинок. Только успевали снимать с мечей трупы, как появлялись новые, новые, новые. Первый строй не дрогнул, а второй ряд поддерживал первых, брав упор на землю. Лучники со скал сыпали стрелами, сзади раздалось ржание и свист – кавалерия тоже вступила в бой. Анлас ухмыльнулся и проткнул еще одного врага. А они все бежали и бежали… И натыкались на клинки ниарамцев. Кавалерия отступила назад, и пехотинцы растерялись и хотели бежать.
-Гнать их к скале.
Ниарамцы быстро окружили оставшихся в живых воинов, которые не уступали им числом, но были чертовски запуганы. Вперед выпустили кавалерию, и лошади, не боясь ни оружия, ничего, сами шли вперед, приближая врагов к обрыву, а там дальше – только море и камни. Один из воинов замахнулся на лошадь, но ниарамская порода была не простой – конь взвился на свечку и ударил человека по голове копытами, разбив тому череп. Еще пару человек попытались замахиваться на лошадей, но падали под копыта огромных черных лошадей, но, правда, уже мертвые, убитые не всадниками, а самими конями. Анлас стоял позади всех и смотрел на то, как его люди умело загоняют врага к смерти. Эти люди… С этими воинами он прошел через такое, и мог тут погибнуть. Хотя он не собирался ждать. Разбив малую часть пехоты, он не потерял ни одного воина, никто даже не был ранен. А вот они лишили Каллинамр пяти сотен пехотинцев. Лошадь толкнула боком последнего воина, и тот сорвался в бездну морских просторов, прямо на острые камни, обагренные свежей кровью. Он вдохнул в себя воздух, пропитанный смертью и кровью. Такой привычный запах… Его воины стояли на скале, ликовали, радовались этой маленькой победе, лошади вставали на свечки, протяжно, радостно ржали, на скалах лучники и маги вскидывали оружие, зажатое в кулаке. Один Анлас стоял и смотрел куда-то на горизонт. Взгляд пронзительно-голубых глаз был очень напряженным, как и любая мышца тела. Он знал, что все на этом не закончиться. Но опасался только одного – что не успеет к защите столицы. Точнее, не продержится столько, сколько нужно для того, чтобы Ниарам собрал все свое войско. И эта мысль вызвала у Ворона только горькую усмешку, и он тряхнул головой, провел рукой по глазам и пошел ко всем с привычной кривой ухмылкой.
А слеза коснулась земли и растворилась в почве.

Изгнанница
я требую, чтобы ты выложила Графиню! ТРЕБУЮ!

ну и последняя глава.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

  Жалобно кричали чайки где-то высоко в небе, то устремлялись к воде, вылавливая рыбу, то наоборот делали взмах белых с черной каймой крыльями и оказывались где-то очень высоко в небе. В ушах стоял звон, оглушающий звон, как будто ты был рядом с колокольней, и как раз начали синхронно бить  колокола… И это оглушение…
Я застонал и попытался подняться. Левая щека была разбита в кровь, видимо на голове тоже была рана, потому что седые волосы слиплись от крови. Глаза застелила кровавая пелена, ломило кости, во рту чувствовался солоноватый привкус крови. Я не мог понять, где нахожусь, я ничего не видел. Рядом кто-то заскулил. Волк.
-Белесый, - прохрипел я и с большим трудом протянул руку, нащупав мокрую шерсть волка.
Я не мог вспомнить, что случилось, но мог понять, что сейчас в моей левой ноге торчит очень большой и неприятный кусок дерева. Доски, что впилась мне в ногу перед тем, как взорвался корабль. Я понял, что лежу на песчаном берегу по пояс в воде. Хорошо хоть, что прибило, а я не утонул, и не взорвался. Правда, я был еле жив. Стонала каждая мышца. Я перевернулся на спину и ухватился за кусок дерева в ноге. Сжал зубы и рванул. Острая боль пронзила все тело, разгоняя по нервным клеткам дикий импульс. Я тяжело выдохнул и зажал рану рукой, чувствуя, как кровь льется по ноге. Хриплые вздохи – мне не хватало воздуха… Кровавая пелена начала медленно спадать с глаз – я мог что-то видеть. Правда, сейчас это было только голубое-голубое небо, без единой тучки… Мне почему-то казалось, что сейчас я просто упаду в обморок. Голова кружилась, вкус крови стал просто невыносим. Голова кружилась, я опять перевернулся на живот и приподнялся на дрожащих руках. Сплюнул кровью и повернул голову в сторону Белесого. Разодранный бок, но волк видимо не чувствовал особого ослабления тела, не то что я. На его шее была моя сумка, и я еще сказал спасибо Небу и Матери за то, что у меня такой умный друг. Я подозвал волка и достал из сумки бинты. Перевязал кое-как ногу, выпил из маленького флакона тягучую и очень жгучую жидкость, что помогала затянуться ранам. Обожгло горло, я закусил губу и вздохнул. Ножны с мечами были по–прежнему на поясе. Теперь меня начал бить озноб. Я только ухмыльнулся, встал, и, опираясь на Белесого, пошагал вперед, не обратив внимания на обагренные кровью скалы.

***

Анлас кашлянул и взял ногой упор на землю. Сейчас дело будет хуже. Уже стемнело, и по темному полотну неба раскинула Ночь свои драгоценные бриллианты – звезды. Луна вышла из-за гор, и только слышался морской прибой, где-то рядом. Они продолжали держать ущелье, никто не был ранен, но они были измотаны. Более трех дней без сна, отбивая атаки. Они устали, но никто не жаловался. Они были измотаны, но никто не проронил не слова. Они были воинами. Волну за волной, они отбивали атаки Каллинамра, и сейчас в ход будет пущена кавалерия. Поэтому шансов будет меньше. Ведь воинам нужно будет очень быстро наколоть врагов на клинки и успеть вскочить в седла своих лошадей, прежде чем враги опомнятся.
Анлас возвел глаза к Луне, а не к Небу, прикрыл их и едва слышно прошептал: Мать, помоги нам… Потом посмотрел на своих воинов. Серьезные, собранные, напряженные. Анлас бы отдал сейчас жизнь за то, чтобы они отдохнули. Но он понимал, что он нужен отряду, как и они ему. Ан еще раз посмотрел на Луну и вздохнул. Послышался стук копыт, задрожала земля. Как только на горизонте появилась приближающаяся черная волна, лучники натянули тетиву, а маги приготовили ставить защитные барьеры. Кто-то из воинов, стоящих рядом с Анласом, горько усмехнулся. Им надо помочь. Морально. И Анлас знал, как. Он затянул песнь, которую вскоре подхватили все триста человек. Голоса сливались воедино, громкие, низкие, красивые, наполненные силой и надеждой, угрозой и насмешкой. Ущелье только усилило звук…

В битве равны перед смертью сказитель и воин.
Рука менестреля обнимет меча рукоять.
В глазах обреченность, но бледные лица спокойны.
Война на пороге, но в битве не устоять.
Поет менестрель - голос чист и высок,
Песня звенит в вышине.
Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне...

Ущелье разразилось последним «Лютня сгорает в огне» и затихло, только услышав щелчок об перчатку воинов и свист стрел.

***

Пошел дождь, который очень скоро опять превратился в снег. Благо, мы с Белесым нашли пещеру, вход в которую закрывали ветви деревьев, а сама пещера находилась в роще перед речкой. Белесый каким-то чудом притащил сухие ветки, из которых можно было разжечь приличный костер на всю ночь. Сложив лишний хворост в угол, я наконец-то переоделся в сухую одежду и сразу почувствовал себя в своей колее. А когда лег на расстеленную «постель» и прикрыл глаза, я уже начал было погружаться в сон, в такой желанный, сладкий сон…
Как с шуршанием отодвинулись ветки. Белесый не зарычал, а тихо заскулил и ткнулся в меня носом. Я приподнялся на локтях и посмотрел на незваного гостя. А точнее, на незваную гостью. Не очень высокая, стройная и изящная, с бледной, почти как мел, кожей, такой нежной на вид. С чистым лицом, высоким лбом, тонкими бледно-розовыми губами. Маленький носик, благородный профиль. Седые волосы до талии. А на глазах – повязка крест накрест, в правой руке – флейта. Одета как обычный путник…
Он зашла и остановилась, словно что-то выслушивая. Потом положила руку на камень стены и повернула ко мне голову.
  -Здравствуй, - тихо сказала она, - Можно я у тебя посижу? Холодно там.
Я встал.
-Садись, конечно…
Я подошел к ней. Оказался выше на голову. Но почему-то мне казалось, что именно она смотрела на меня сверху вниз,  а не наоборот. Девушка подала мне хрупкую руку. Я отвел ее в глубь пещеры, расстелил запасные одеяла. Она села на них и продолжала сидеть, повернув в мою сторону голову.
-Кто ты?.. – спросил я.
Что-то в ней было странное. Что-то странное, загадочное и таинственное, что-то даже опасное… Что-то… Родное?..
-Менестрель. Бродячий, - она слегка улыбнулась, но ее улыбка превратилась в грустную усмешку, - Слепой менестрель.
Я замолчал. Я не знал, что говорить. Я не знал, каково это – не видеть, с кем говоришь. Она, видимо, поняв, о чем я думаю и почему наступила такая пауза, только улыбнулась… Эта улыбка… Я вздрагивал, когда ее видел… Так не улыбаются люди. Эта улыбка сводила меня с ума, все в этой улыбке было идеально. Белые зубы, тонкие губы, складки на лице. Я сидел, рассматривая нежданную гостью.  Мне казалось, будто нет этой повязки на глазах, будто она не слепая, будто эта девушка, смотрит в огонь, а в глазах играют искорки насмешки. И тут я задумался, какого же цвета у нее глаза, какая форма зрачков, какие ресницы… Она, видимо, почувствовав мой взгляд на себе, повернула голову в мою сторону и опять слабо улыбнулась.
-Что-то не так?
-Да нет, просто я пытаюсь угадать цвет твоих глаз, - я неловко улыбнулся, почувствовав, что краснею, только воздал хвалу небесам и аду, за то, что она меня не видит.
Она усмехнулась и положила руки на колени.  Седые волосы отливали серебром в свете языков пламени горящего костра. Девушка забрала волосы на бок и повернула голову в сторону волка.
-Можешь рассказать, какой он?
-Больше других волков, мне по пояс, если учитывать, что я высок. У него серебряные глаза, отливающие сталью. Черная, короткая шерсть, жесткая и колючая. Сильные лапы с острыми когтями, морда седая, а вдоль хребта от морды идет линия серебряного цвета до кончика хвоста, - пояснил я, смотря то на девушку, то на волка,  - А еще он ленив. Но в то же время силен, предан и хитер.
Девушка захихикала, а Белесый обиженно укусил меня за руку. Я зарычал и шикнул на него. Девушка опять хихикнула.
-Вы так похожи друг на друга.
-Он мне как Брат.
-Брат?..
Я недоуменно уставился на нее и сощурил серебряные глаза. Теперь я был осторожен, и наблюдал за каждым ее движением. Воцарилось молчание, тишина, которую прерывал только треск костра, мерное дыхание девушки и волка, и мое – напряженное, прерывистое и тяжелое. Мысли путались и начали давить на мозг, который и так грозился разорваться на части. Я посмотрел на девушку испытующим, пронзительным взглядом, но она была так же невозмутимо спокойна, как и была спокойна всегда. Даже Белесый был спокоен, лежал себе и ничего не делал, только искоса встревожено поглядывал на меня. А вот я в этом состоянии больше был похож на натянутую тетиву, которая готова была щелкнуть о перчатку лучника и выпустить стрелу во врага.
Девушка сидела и молчала, подтянув к себе ноги и обхватив их тонкими руками. Только сейчас я обратил внимание на то, как была она одета – черная с серебром повязка и рубашка черное с алым. А это означало, что она полный нейтрал в этой войне и не собирается принимать в ней участие на какой-либо стороне. Но увидев черный с алым цвет, я закрыл глаза, сердце ойкнуло, подскочила до горла и упало в пятки. Ведь мой Брат, с которым я вырос, был ниарамцем… А сейчас я даже не знал, выжил он или нет. И моя жертва тоже была ниарамских кровей. Я тяжело вздохнул. Нет, ведь это все на спроста. Она была тут не случайно, она была не человеком. Это я  понял сразу, как она вошла, но сейчас я убедился в этом целиком и полностью.
Девушка подалась вперед. Теперь нас разделяли друг от друга языки пляшущего пламени. Опять эта улыбка, и она подвела ладони к лицу, повернув ее красивое лицо ко мне. Тонкие пальцы коснулись повязки, я вздрогнул. Она сняла ее, сорвав одним движением хрупкой руки. Я вздрогнул, по спине пробежался холодок, сердце сжалось и замерло, дыхание прервалось. Я замер, все вокруг погасло, и я видел только эти глаза. Раскосые, с серебряными редкими ресницами. Сами глаза серебряного цвета, только сказать, что именно серебряного я не мог. Правильней было бы сказать седые. Другого слова я подобрать просто не мог. Глаза расширились, и я сорвался с места. Только одному существу могли принадлежать эти глаза.
Я упал на колени, взвыл, закрыв руками лицо.
-Мать!..
Но в пещере ее уже не было.

***

Все потухло перед глазами, как будто глаза завязали черной повязкой. Анлас вцепился в луку седла, и отчаянно тряс головой, чтобы смахнуть черную пелену с глаз. Он чувствовал, как поднимается на свечку его лошадь, как убивает людей копытами, как толкает других лошадей массивным телом, сбрасывая всадников на землю. Перед глазами ничего не было, и тут – ослепительная белая вспышка… И у него перед глазами появились глаза. Раскосые глаза, стеклянные, с редкими седыми ресницами. Эти глаза… Седые глаза… Другого описания к этим глазам Анлас дать не мог. Эти глаза, стеклянные, как у мертвеца. Невидящие. Слепые глаза. Парень вздрогнул и с такой силой сжал луку седла, что побелели костяшки пальцев. По спине пробежал холодок, потом сего всего скрутило от душевной боли. Как будто внутри его раздирали кошки, которые и не хотели останавливаться. Как будто варили в котле демонов ведьмы его душу, вырывали из груди сердце и зашивали рваную рану раскаленной иголкой. Он хотел, было закричать, но не смог, в легких не было воздуха. Как будто кто-то его вышиб очень сильным ударом под дых. Анлас зажмурился и упал на шею своему черному коню совершенно без памяти. Лошадь встревожено всхрапнула, дала козла в воздух, попав четко по позвоночнику одного из воинов Каллинамра. Конь прижал уши и подбежал к одному из конников Обреченных. Воин взглянул на командира без памяти и оглушительно свистнул. Ниарамцы, поняв, что что-то случилось, быстро начали подбираться к тому коннику, который защищал командира. Собравшись, они начали организованное отступление назад к ущелью. За эту неделю они успели выстроить во входе ущелья огромную стену, в которой была дверь, которая открывалась только изнутри. Баррикада держалась отлично, и всех раненых мигом оправляли за стену, где маги вылечивали его за короткое время. И сейчас воины организованно отступали, а лучники на утесах прикрывали их, награждая врагов дождем стел. Конница Каллинамра поняла, что если продолжит преследование потеряет слишком много людей и начала отступать. Но стрелы преследовали их, пока воины не скрылись за горизонтом, в своем лагере. Сразу на поляну высыпало пару стай волков, которые не прочь полакомится человечиной. А Ниарамцы их не разгоняли – ну и хорошо, трупов не будет. Лучники начали спускаться по склону к своему отряду. Теперь ущелье представляло из себя настоящий лагерь. Хорошо, что в нем тек мелкий, но чистый ручей. И лошади были всегда напоены, и сами воины не страдали от нехватки воды. Разбитые черные с красным палатки, что защищали их от ветров и не прекращающегося снега. Они как казармы, тянулись длинной линией вдоль ущелья. Анласа сняли с коня и занесли в палатку. Два мага и три сотника беспокойно переглянулись. Командира положили на сымитированную кровать из одеял, и целитель осмотрел его.
-Ран нет, - он непонимающе покачал головой.
-И как это?  Почему? – спросил один из сотников.
-Не знаю, - пожал плечами маг.
-Лошадь принесла его уже без сознания, - сказал второй сотник.
-И никто не видел, что случилось,  - добавил третий.
-Черт.
Маг потер подбородок. Попытался что-то сделать, но заклинание не сработало. Второй маг нахмурился. Сотники переглянулись. У всех в глазах читалось недоумение.
-Так. Воинам скажите, что Ворон без сознания, но ран нет. Ближайшие сутки они не нападут, но дозорных выставите. Пусть отдохнут, - сказал один из магов, - И да, одного воина возле палатки. Может Ворон очнется.
Сотники вздохнули и один за другим вышли. Маг только пожал плечами. Врать воинам смысла не было, но маг действительно не знал, что с ним. Второй покосился на коллегу, положил ему руку на плечо.
-Пойдем.
Они вышли из палатки, даже не заметив, что губы Анласа едва заметно шевелились, выговаривая только одно слово:
-Мать…

***

Я поднялся с имитированной кровати. Мне было плохо. Всю ночь не мог заснуть, понимая, что Мать сидела рядом, а я ничего не сделал. Я ничего не мог сделать, потому что не знал. И какой я Сын, если даже не почувствовал, что Мать была рядом… Я тряхнул головой. Раны более – менее затянулись после ночи, и я вполне мог продолжать путь. Хотя интуиция подсказывала мне, что осталось совсем не далеко. Я вздохнул и начал сворачивать вещи. Засунул это все в свою зачарованную сумку, повесил на плечо, и посмотрел на Белесого. Волк посмотрел на меня серебряными глазами и как будто измученно улыбнулся. Я вздохнул и кивнул ему, мол, пора идти. Волк поднялся и пошел рядом со мной.
Снег прекратил валить, и сейчас было просто морозно, холодный ветер бил по лицу. Мы шли с Белесым по береговой линии, поднимаясь по утесу все выше и выше. Ветер дул  в лицо, меня это начинало раздражать. Но мысли были забиты только вчерашней встречей, которая так неудачно закончилось. А еще меня терзало чувство, как будто вчера не один я пережил такой шок. Что-то мне подсказывало… Сердце? Или какое-то шестое чувство?
Голова постепенно начала тяжелеть от мыслей, что действительно меня отягощали. Черт, ведь я боялся, что никогда не встречусь больше с Матерью. Больше никогда не увижу любимых черт, больше никогда не увижу эти глаза, больше никогда… Никогда…
Я боялся. Действительно боялся, впервые за много лет. Еще что-то заставляло меня обернуться. Чувство, как будто что-то случилось, и что-то должно случиться… И как будто это зависит от меня…. Черт… Черт, черт…
Я вскарабкался по склону и втащил на поляну волка. Огромная заснеженная пустыня ночью. Никто меня не видит, но никого и я не видел. А мне, если честно, было абсолютно все равно. Я шел рядом с волком, утопая в снегу. По ночному Небу были разбросаны звезды, но что-то с небом происходило… Словно били черные?.. Молнии. Я нахмурился и вскинул голову туда, где было самое большое скопление этих молний. Но самое интересное, что они были беззвучными, бесшумными. Но увидев то, что происходит на утесе, я кинулся туда.

***

Скрежет разносился по всему ущелью, и был таким же беззвучным для всех, что не знал про Небо. Анлас встретил клинок отца своим и надавил на него, пытаясь оттеснить Небо назад, но тот явно превосходил его в силе. Анлас зарычал, рыжий волк кинулся на отца хозяина, но был откинут, и упал без памяти. Это разъярило ниарамца, он зарычал и так надавил на клинок, что на нем осталась зазубрина, а Небо отпрыгнул назад.
-А ты чему-то научился, - ухмыльнулся он, посмотрев на сына сине-зелеными глазами.
-А ты нет.
Небо опять кинулся в атаку, и на этот раз нашел брешь в защите Анласа. Заскрежетал металл, столкнувшись с мечом сына, меч отца застонал, посыпались разноцветные искры, которые падали на землю и растворялись в земле. Один удар, еще один, еще… Длинный клинок Неба выписывал идеальные дуги, и встречался с блоком клинка Анласа, удар, удар, удар… Скрежет, стон металла. Удар, удар… Анлас чувствовал, как сталь отдает в плечо, чувствовал, что сейчас дрогнет рука, что сейчас…
Удар. Клинок описал дугу, рассек воздух и со свистом опустился на клинок ниарамца, так отдав ему в плечо, что тот едва не закричал. Отступив, Анлас обреченно смотрел в сине-зеленые глаза с вертикальными глазами, смотрел, как лезвие опускается на него…
-Я был о тебе лучшего мнения.
Я скрестил мечи над головой, держа на себе удар Неба. Белесый сбил его с ног. Наше появление было слишком неожиданным. Небо отлетел в сторону, выронил меч, а Белесый угрожающе зарычал. Я подбежал к Брату.
-Ты…
-Я.
Я протянул ему руку и поднял на ноги.
-Спиной к спине.
Анлас только ухмыльнулся. Мы прислонились спиной к спине и встали, держа оружие. Белесый и рыжий волк подошли к нам, а Небо встал, и его глаза вспыхнули неистовым огнем.
-Ты знаешь, у меня на тебя Заказ.
-Какой кошмар, - съязвил Анлас.
-Я убью тебя потом, хорошо? – спокойно спросил я.
-Да, только семейные дела уладим.
Я хмыкнул.
Словно одно целое, ураган черного, красного и серебряного, сверкая лезвиями трех мечей, мы кинулись на Небо. Тот едва успевал отбивать удары и отбиваться от волков. Небо исчез, и появился за нашими спинами. Но нас это ничуть не смутило – ураган смерти продолжал свой танец. Мы действовали синхронно, все движения были четкими и быстрыми. Слаженными. Действовали как тень друг друга, которая без замедлений повторяет движение другого. В этом и был наш плюс. Мы дополняли друг друга, и в такой позиции у нас не было слабых мест. Небо увидел то, как мы действуем. И поступил по другому.
Нас окружили слабо светящиеся мечи. Они наносили удары, так что защищаться теперь приходилось нам. Быстро отбивая атаки мечей-призраков, я успел обернуться.
-Анлас!
Ворон машинально встретил клинок Неба и зарычал, смотря в сине-зеленые глаза. Но отец был другого мнения на счет этой нелепой ситуации. Он откинул Анласа на землю, и загонял его все дальше, дальше… Ближе к пропасти.
-Анлас! Пропасть!
Я ударил по последнему мечу, и они рассеялись – я кинулся к ним, но было уже поздно. Анлас держался за уступ, уже в пропасти, где внизу клубилась тьма. Небо неожиданно ухватил меня за шиворот и кинул в пропасть. Я повис рядом с Анласом.
-Ты знаешь, я убью тебя намного позже.
-Как нибудь в другой жизни, Брат.
Но на скале появилась Она. Окруженная легкой голубоватой дымкой, она подошла к Небу.
-И тебе не стыдно?
-Нет.
Луна вздохнула и положила голову на плечо Небу. Тот только вздохнул и с отвращением взглянул на нас. Я ухмыльнулся и перевел взгляд с родителей на Брата. Анлас тоже ухмылялся.
-Ну что, Брат, идем? – спросил я.
-Пошли.
-Белесый, следи за собой.
Я ухмыльнулся, и Анлас взял меня за руку, полностью повиснув на мне. Я еще раз взглянул на Луну и Небо.
-Мать, позаботься о Белесом.
-И о Пламени, - добавил Анлас.
Мать улыбнулась нам и слегка кивнула. Небо все с тем же омерзением смотрел на нас. Я тяжело вздохнул.
-Знаешь, отец, ведь я всегда знал, что ты сволочь.
Я еще раз вздохнул, и посмотрел на Анласа, висящего на моей руке.
-Ну что, ты готов, Ворон?
-Да.
Еще одна ухмылка, я посмотрел в ночное небо, которое начинало розоветь от лучей солнца, которое лениво вываливалось из-за горизонта. Я и не заметил, как пришла весна. Не заметил, как мне на лицо упала снежинка. Я никогда еще не видел весеннего снега. Вот и увидел.  Еще один вздох.
И я разжал пальцы.